Разбросало
По ту сторону, по эту
Всего за день
И меня уже нету.
То есть есть, а всё-таки
Под потолком
Кромка носа изогнута и размыта.
Всё это, в общем, железобетон,
Именуемый телом, душа – арматура.
Но я не верю,
Потому что во всём,
Вне сомненья, что новый сон,
Чем он более, тем после менее
В торжество безобразных вонючек
Опускать, поглощать, а куда деться?
Если губчатый ты с раннего детства,
И тебе под стать тоже, спать.
А потом вставать,
Словно видно со стороны
Будет больно, больно будет
Глаза вынь и полож в карман.
Угловатость и нежная кожа
Называется это – Серёжа.
А ещё у меня крыса была,
И лапки, и ушки
В день Вознесения умерла.
Я сначала не то, но – как это?
И уж потом руки к полу.
Разметало, растаскало
Пластилином по стенам размазало
Даже кружка горячего индийского чая не радует.
Как-то так, что бы черви не ели,
Обособленно в землю зарыли.
Но снова не знаю,
Ведь не знаю же:
Так ли, а может так надо было?..
Я буду, только каким образом?
Не делал бы, знай что худое.
Но снова тянет, рвёт, разматывает,
В стены уводит, умом заволакивает,
Исконность искать
Да все, вроде, ищут?
Снова себя затуманиваю.
Что там внутри - тонкие трубы ржавые,
Серая пустота и парша душевная?
А?
Гора каменная. Тайга дремучая.
Небеса пастельные, дистиллированные.
Мефистофеля голос.
Пеньем оперным
Всеобъемлюще слабо, слабо
Женщина хрустальная внизу.
лето 1993 г.
