Новое. Полюбить молодую еврейку. Не останавливайся на одном и том же. Отверни жезл в руке жены фараона, не оглядываясь. Извините меня, пожалуйста. Окна больницы не овеществлены, как балкон на основе ветвей миндаля вперемешку с серым булыжником безизвестия. Что же будет? Не зная вопросов, чего задаёте ответы? Нитки в клубке зелёные, а по счёту – пятые. Никто не знает, чего ждать. В пепельнице уже давно бы произошла гора пепла, как нету ни пепельницы, ни крысы, ни самой женщины в мире.
Новое – это не прекрасно забытое старое, просто старое – это прелестно забытое новое. Тут главное не спешить. Это только пластинка напропалую иголке крутится. Если моно, то ради иголки, если стерео – то для иголки. Гипсу в поле нечего делать. В эпоху проволочной свободы кто каменный человек, а у кого душа за пазухой. И дождь не тот, что прежде.
- Вот как?
- Да, именно так. Мне без конца хочется вся чудодейственная область.
Но о каком эстетическом воспитании может идти речь, когда неоткуда было пить в песках?
Не любит она золота. Вся в серебре ходит и сидит. На мигрень часто жалуется. Рассмотреть на солнце пальцы и засунуть их потом в жопу. Пусть полощутся. Уже не помню: раньше, где её видел? Волосы хной крашены… Когда днём по стеклу пиявка ползла, то ликёр мне давала. А как ногти длинные красила, то спать шла замкнутостью фиолетовых отчуждений. Несказанная зима. Казалось бы, но хоть ты тресни! Надень-ка, учительница, коньки!
- Ступни на улице, руки в кладовке.
- Ресницы не красивые, да?
Только так, ополоумев и начудив, с направленьем рук мимо общепризнанных устоев, между прочим, как бы, не ведая искажений мутных, цеплял нейлоновым образом запах запечённых яблок. Отравлял присутствием ума, лишившуюся в вельветовых босоножках жительницу резных комнат. Тут посмотреть мимо набивных чёрно-зелёных занавесок на ветки и нарисовать то, что первым приходит в голову. Обволакивала распоясавшимися движениями, чем собой располагала наперекор яичнице с болгарским перцем и фасолью, так что не приведи без конца курносый.
- В сеточку?
- Ну конечно!
Никто и не чаял. Смола из асбестовых труб текла. Металлические привкусы пестрели по всем склонам, так что даже сродни электрофорезу цинком на зубы. Уставшая женщина, а если она ещё и не родственница – на хрен не нужна. Такой только о выходных и думать. Тут незачем требушить и обшелушивать грифеля окрылённых карандашей. Резервация основных целей в мешке опоздания делает неоткрывшимися двери самореализации, что в принципе – пустое для грани между красотой и любовью, давно сквозящей в детскую тетрадку с рисунками зелёной шариковой ручкой.
07.09 – 26.09.1993г.
